Я не отношусь к числу любительниц каблуков и шпилек, точнее, уже перестала к ним относиться, и давно уже предпочитаю обувь на плоской подошве. Однако до сих пор с удовольствием рассматриваю симпатичные туфельки на шпильке — видимо, это в крови у большинства женщин. Но история каблука, праотца шпильки, начиналась вовсе не с моды, и была от нее так же далека, как кроманьонец от ноутбука.
Поле, грязь и распутство
Считается, что один из первых видов обуви на каблуке появился в Древнем Египте. В те времена обувь была дорогой редкостью, и для большинства — непозволительной роскошью. Это большинство шастало босиком, и было вполне довольно жизнью. Исключение — фараон, и высокопоставленные чиновники. Однако существовала категория людей с небольшим доходом, которая все же ходила обутой — землепашцы. Их обувь имела невысокий каблук, на который было очень удобно опираться, стоя на вспаханном поле. По сути, каблук служил простым упором, не позволяющим застрять в почве. И это не считалось красивым или модным — скорее, такую обувь можно было отнести к разряду спецодежды. Вместе с земледельцами на каблуках расхаживали мясники, не желавшие испачкать ноги в крови животных, обильно заливающей пол рабочих помещений.
Древнегреческий театр, декорации, реквизит и античные актеры. Примерно в V веке до нашей эры драматург Эсхил решил, что в театре слишком мало жанров, и создал еще один — трагедию. Вместе с ней появился определенный образ актера-трагика: обязательная белая маска и котурны, специальная обувь. Если вкратце и без нюансов, то котурны — сандалии, закрепленные на высокой пробковой подошве. Вне зависимости от исходного роста, человек, обутый в котурны, становился на голову выше всех остальных актеров, и воспринимался зрителем, как персона повышенной важности. Причем важность эта варьировалась в зависимости от высоты котурн — некоторые поднимали актера над сценой так, что ему приходилось пользоваться тростью, чтобы не сверзиться с высоты величия своего персонажа. В связи с таким обликом служителя Мельпомены в Греции долго существовало крылатое выражение “встал на котурны”. Оно применялось к некоторым людям, характеризуя их как недалеких, смотрящих свысока на происходящее вокруг, что зачастую выглядело весьма комично. На этом театр в истории каблука заканчивается.
Полагаю, что многие видели традиционные японские сандалии в форме скамеечки. Их изготавливают из дерева, и настоящее название этих “скамеечек” — гэта. Они появились примерно в VIII веке, и служили данью не моде, но чистоплотности и рачительности. Неведомый изобретатель был практичным человеком: дело в том, что кимоно в Японии стоили невероятно дорого, а длину имели как раз до пола. И как пройти по улице после дождя, не замарав такую красоту в грязи? Вот и появились гэта, относительно недорогие и частично удобные. Вяло представляю себе способ передвижения в обуви с негнущейся подошвой, но тут, видимо, дело привычки. Обычные “противопылевые” гэта поднимали своего обладателя примерно на 5 см над землей, а обувь, рассчитанная на прогулку в сырую погоду, возносила японца на все 10 см.
Примерно такую же роль играли венецианские чопины. Они младше гэта, так как свое существование начали около XV века. Европейцы, в частности, дамы, тоже стремились уберечь свои наряды, но уже не от последождевой слякоти, а от тонн зловоний, заполнявших улицы. Кто-то из сапожников пораскинул умишком, и сделал подставку для обуви. Ее надевали на мягкие тапочки, затягивали шнуровкой, и вполне бодро путешествовали через лужи помоев и прочих уличных “наполнителей”. Высота чопина колебалась от 15 до 42 см. Как ходить на таком сооружении, не рискуя свалиться и свернуть себе шею — мне неведомо, но зато точно известно, почему дамы пользовались изысканными тросточками при ходьбе или опирались на верного слугу, готового в любой момент подхватить неуклюжую госпожу и оттащить от ближайшей лужи.
Логично, что при ходьбе на 40-сантиметровой подставке даже самый ловкий слуга не всегда успевал выполнить роль страховочного тросика, а потому дамы падали — причем падали с разной степенью травматизма. Вскоре оказалось, что от падения у беременной женщины может случиться выкидыш, врачи подтвердили эту теорию, а католическая Церковь и иже с нею громко заявила, что чопины — бесовская обувка, и носят их только распутницы. Невероятная цепочка мыслей. Как связать обувь, выкидыш и распутство? Элементарно! “Нагуляла” нежеланное или внебрачное дитя, сунула ножки в чопины, прошлась по булыжной мостовой, навернулась, сломала ногу в трех местах и потеряла ребенка. Церковное резюме — дама в этом случае упала специально, чтобы избавиться от плода греха. В 1430 году чопины запретили на законодательном уровне, но кто бы слушал подобные запреты, если под угрозой — девственная чистота подола на любимом платье?
Королевские каблучки
Когда юная Екатерина Медичи прибыла во Францию для венчания с Генрихом Валуа, она привезла с собой не только полагающееся невесте наследника приданое, но и туфельки на 5-сантиметровом каблуке. В Италии, откуда обувь была родом, такие уже давно носили, а вот французские модники увидели их впервые, но сразу прониклись к ним нежными чувствами. Мария Тюдор, англичанка, тоже полюбила каблук за возможность стать немного выше ростом. Придворные, глядя на своих монархов, а за ними и люд победнее, взяли эту моду на вооружение и очень скоро Европа поднялась вверх на высоту каблучка.
Когда Людовик XIV прибыл в Бордо, местный сапожник Николя Лестаж преподнес ему в дар отличные туфли, которые сделал как раз для этого случая. Людовик был премного доволен, а когда Лестаж подарил ему еще и сапоги, на которых не было швов — так и вовсе растаял. И даже даровал Лестажу дворянство — за обувь на каблуке, форму которого впоследствии прозвали “людовиком”. Он располагался точно под пяткой, немного сужался к центру, и расширялся в самом низу. Такая форма делала обувь очень устойчивой, и вскоре придворные сапожники чуть ли не в промышленных масштабах начали тачать обувь с “людовиком”, причем в наибольшем почете был красный каблук на белых туфлях — это считалось признаком аристократизма.
Но проблема пришла, откуда не ждали — “людовик” идеально сочетался с мужской формой туфель, а что же делать дамам? Прекрасную половину выручила знаменитая маркиза де Помпадур, которая придумала собственную форму каблука: взяла за основу “людовика”, сделала его чуть ниже, тоньше и изящнее. С учетом новой формы сапожных дел мастерам пришлось шить разную обувь на правую и левую ногу. До этого различий не было.
К XVIII веку туфли перестали быть просто необходимостью, и приобрели изрядный налет роскоши. Каблук вырос до 10-12 см, и его, как и саму обувь, обтягивали дорогой тканью или кожей, украшали драгоценностями. Неизвестно, до чего додумались бы французские модельеры, — их планы нарушила Французская революция 1789 года. Сменившееся руководство не признавало подобных излишеств, презирало корсеты и каблучки, и в итоге, благодаря искусной пропаганде, дамы смогли дышать полной грудью и сменили каблук на сандалии с плоской подошвой. Почти на полвека Франция забыла о туфельках на каблуке. Но зато про них хорошо помнила Россия, в которой новую французскую моду сочли отвратной, и по-прежнему охотно носили каблучок.
Kabluk
В подзаголовке — тюркское слово, которое прочно вошло в русский язык. Оно, в свою очередь, образовалось от kab — “пята, пятка” (араб.). Первое упоминание о каблуке в русских письменных источниках датируется 1509 годом. Считается, что наши предки переняли сапоги на каблуке у конников Золотой Орды — те применяли их для того, чтобы прочнее держаться в стременах. Моду переняли быстро, добавив сюда же чуть приподнятый носок, характерный для восточных туфель.
К XVIII веку на смену восточной моде пришла европейская, но, несмотря на презрение к каблуку во Франции и гонение ведьм (“только ведьмы носят обувь на каблуке!”) в Англии, Россия продолжала модничать, уже по-своему. К XIX веку западные соседи немного одумались, и в моду вошли ботинки с каблуком-рюмочкой. Только в ХХ веке капризная дама стала разносторонней, и в ход пошли все виды каблука: низкие, высокие, самых разных форм. В 1936 году были созданы первые босоножки на танкетке. Когда их изобретатель, голливудский модельер Сальваторе Феррагамо, попросил одну из актрис продемонстрировать их на подиуме, она брезгливо сморщила носик и заявила, что они ужасны. Однако множество других девушек не согласились с дивой, и очень скоро изобретение разлетелось миллионными партиями. На разработку танкетки Феррагамо сподвигла непомерно высокая цена на металл для изготовления хороших супинаторов, которые не требовались для обуви на танкетке.
Знаменитая шпилька появилась в 50-х. Мнения о ее авторстве расходятся: кто-то уверен, что туфли на шпильке вышли из дома Кристиана Диора, иные приписывают “отцовство” Роже Вивьену, работавшему над обувью для Елизаветы II, а третьи склоняются к мысли, что и тут отметился Феррагамо. В тех же 50-х он открыл свой дом моды, и выпустил обувь на 10-сантиметровой шпильке. Тонкая, хрупкая, она норовила сломаться под весом даже худенькой девушки, что сподвигло мастера на пересмотр конструкции: теперь шпилька состояла из металлического штыря, заключенного в деревянную оболочку и сверху обтянутого кожей. Этот шедевр и был продемонстрирован Мэрилин Монро в знаменитой сцене с опусканием юбки, поднятой ветром.
Сейчас столько видов каблука, что глаза разбегаются. Стало интересно: как бы прореагировали модники XVIII-XIX веков на современное изобилие? По каким критериям оценивали бы красоту и удобство нынешних каблучков? Ведь перед сегодняшней обувной индустрией стоит задача не только сделать обувь “для шарма” — она должна быть как минимум безопасной. Впрочем, модельеры уверены — это далеко не последняя глава в истории обуви, а, значит, новые виды, формы и материалы для ее изготовления — не за горами, и до конца этой книги еще очень далеко.